Школа

[Luuna]

Начала не помню. Помню с того момента, как я вхожу в класс. Переступаю порог и смотрю, куда мне сесть. Три ряда, по три парты. Хотя в крайней правом к двери ряду нет средней парты (во крайнем ряду). Свободное место есть только в крайнем левом к окну ряду, на средней парте, со стороны прохода. Сажусь.

На этом же ряду сидят две мои бывшие одноклассницы Таня и Аня. Они как-то то на парте перед, но на парте за мной. Они вечные затейницы и строят разные приколы надо мной. Играют и веселятся, а я объект веселья. То так, то сяк подшучивают. Урок в это время не ведется. Учитель (или учительница – образ размыт) периодически выходит из класса объявляя, что сейчас перерыв на пять минут. Он только перерывы и объявлял по сути.

(Асс. Таня и Аня – это были такие неразлучные подружки. Весьма странная парочка. Обе девочки умненькие, не хулиганки. Но они вечно что-то придумывали, чаще между собой, нежели с другими. Один раз играли в парикмахера и Таня Ане выстригла бровь. Аня так и осталась с «разорванной» бровью до конца школы. Держались они особняком, хотя со мной дружили и приглашали к себе домой. Жили они в похожих зданиях=близнецах напротив друг друга. Эти дома называли ЦКовские, из-за того, что квартиры в них отдавали работникам ЦК. По тем временам это были уникальные планировки – совершенно не такие, как обычно. Мне очень нравилось, что там были окна во всю стену и широкие подоконники. Аня стала воспитателем в детском саду, очень детей любила. Таня выучилась на экономиста.)

Вот я сижу, и они постоянно меня дергают. Соседка спрашивает: «И что? Так всегда?»
«Да», - отвечаю. Но я терплю и не ворчу на их досаждения. Мне кажется, что так лучше себя вести.

Вот я сижу, подперев левой рукой подбородок и смотрю в окно. Таня и Аня затевают очередной прикол. За окном лето, растут деревья. Окна низко, видно землю и ствол. Правда, землю не так чтобы и видно…. Как раз сейчас, вместо земли вода. Мутная, и высоко над уровнем земли. Сильный ветер гоняет волны и они бьются о стены школы, о деревья. Смотрю. На одном раскидистом дереве, на нижней левой ветке на веревке висят головы. Разные головы. Много голов. На отдельных веревочках. Человеческая голова, лошадиная, еще какие-то. Я резко заявляю:
- Смотрите, головы!

Таня и Аня бросаются к окнам с криками:
- Где?!
Причем, Аня, как более саркастическая натура не верит мне изначально, и потом, увидев, восклицает:
- И, правда, головы!

В какой-то момент волны начинают ходить сквозь стены, мутная вода на полу, ветер, очень холодно. Потом опять, сухо, как будто воды и не было. Но все равно очень холодно. Я – худенькая девушка, в черном плаще (такой нашей дочке купил муж недавно, когда ездил в Германию), у меня нет шарфика, и меня аж трясет от холода.

Опять входит учитель и говорит:
- Перерыв 15 минут, - и уходит.
Я так подумала, подумала и заявляю:
- Перерыв 15 минут – это уже перемена, - и выхожу из класса.
Девушки шукают, нельзя же выходить из класса. Но я уже вышла, стою в коридорном зале у окна и собираюсь домой.

За окном разыгралась непогода. Как же я пойду, я же замерзну?
Вот я иду на 1-м этаже мимо столовой (справа) и тут же стоит мужчина ВВ (если честно не помню его ФИО, но кажется ИО было ВВ. Это бывший коллега по первой работе в транспортном концерне. Он был директором автопарка. У компании были ж/д и водные перевозки. Ну и парочка фур. В общем, он заведовал автомобильным хозяйством компании, и легковые, и автобусы, и эти навороченные фуры. Я с ним тогда общалась, но не помню толком, помню его глаза газели, такие пугливые, что он в любой момент может дернуться и «убежать». Правда это было только около начальства, я то работала с начальством. А когда я приезжала в гараж, там он вел себя как настоящий хозяин. Я своим пытливым носов во все лезла, а он со знанием дела объяснял.)

ВВ робко спрашивает:
- Хочешь я тебя подвезу до дома?
Я думаю, что мне идти-то совсем мало до дома. Школа стоит во дворе моего дома (дома родителей). Это же … такое маленькое расстояние на машине?!
- А что и, правда, подвезешь? – сомневаюсь я.
- Конечно, - с готовностью отвечает. Тут я не уверена были мы с ним на ты или на вы.
Вроде как договорились, что подвезет, он побежал к машине каким-то окольным путем. А я пошла через центральный вход. Выхожу. Сильный ветер.

Крыльцо школы находится под большим углом. Оно покатое. Но не от крыльца к земле, а справа налево. Ступенек нет. К машине надо спускаться налево, но я почему-то поворачиваю направо и иду вверх против ветра. Иду, тяжело идти, спуск скользкий, я придерживаюсь за стену школы. Покат ослебительно белый. Практически карабкаюсь вверх.

Дошла. Передо мной дверь. За дверью маленький предбанник, и узкий коридор, который ведет через школу. Передо мной большой шкаф – охранник. По сну я уже была тут раньше, и он меня не пустил. А сейчас я знаю, что у меня есть удостоверение работника – студенческий билет в прозрачном кармашке с голубыми пластмассовыми краями, как для проездного. Вроде это и не школа уже, а офис той компании, в которой мы работали с ВВ. Я роюсь в сумочке и не могу его найти. По узкому коридору проходит ВВ, я вижу его со спины с какой-то женщиной. Удивляюсь, что он тут, а не в машине. А я то, пока ползла переживала, что он долго ждет, сидит в машине….

Проснулась. Сон не помнила, помнила только, что снилась школа. Стала думать над символом Школы и всплыли подробности. Заснула.

Иду по улице. Справа проезжая часть, слева дома. Похоже на район Люблино, где я к мануалу хожу. Вдруг на меня идет красивая девушка=женщина. У нее красные с бардовым отливом волосы, изумительного цвета, потрясающей красоты. У нее точно такое же платье, такого же цвета, длинное, шелковое, напоминает восточное китайско-японское по узорам. Выглядит она великолепно. Я смотрю на нее, она на меня. Мы как-то так смотрим странно, как будто узнали друг друга… Проходим мимо и одновременно оборачиваемся:
- Аля!?
- Алёна!?

Мы очень рады друг друга видеть. (асс. Аля, девушка с первых Бесед, сейчас родила и нянчится с малышом, счастлива) Какие-то возгласы, восклицания. Я удивляюсь, что я её не узнала сразу. И понимаю, что она могла меня не узнать, из-за того, что я сильно поправилась. На мне какой-то немыслимый черный балахон=шарф=пончо. Да и выгляжу я надо сказать совсем неважно. Ну ладно, она меня не узнала, но я то её?! Она тоже слегка поправилась, но все так же великолепна и узнаваема. Я говорю, что у меня тоже красные волосы. Она смотрит на них и не верит, что это красный цвет. Корни отрасли, и цвет тусклый, непонятный.

Рядом с Алей вырисовываются две непутевые подружки. Они куда-то все вместе идут. Тут же передо мной, по ходу моего движения, и спиной к Але магазинчик Суши. Аля хотела купить себе Суши, но передумала.

У двух подружек по молодому человеку, которые обнимают их и заигрывают. Причем слишком явно. Але это не нравится, и она начинает отдирать с возмущением одного из молодых людей от одной из подруг. Молодые люди уходят, но на их месте вырастают новые два. Которые только и ждали позади, когда девушки освободятся. Опять начались обнимки, ужимки. Аля пытается воспрепятствовать.

Я отхожу вперед и останавливаюсь перед магазином Суши. Я узнаю ему, когда я болела, я потребовала от мужа суши, вынь да положь, мне суши. Он как-то изумительно выкрутился тогда, и нам привезли суши домой. Я их поела и поправилась сразу же. Стою и смотрю. Слева появился муж. Ждет, что я скажу. А мне так хочется суши, но так не хочется риса. И я думаю: «Вот если бы суши делали без риса!»