Добро пожаловать! Почитать инструкцию.
Программируемый сон
Модераторы: Майя, Nissan, Mimi
Программируемый сон
Интересно, мне такие сны ни разу не снились.
Я три раза просыпалась, все три раза были последовательные, отдельные, цельные куски. Сами сны были какие-то странные, бесцветные, только время от времени взгляд выхватывал какое-то цветовое пятно. Опять в снах было много разных предметов.
Первый кусок.
Я даже не знаю, можно ли его назвать сном-то, было ощущение ирреальности, состояние как будто вступаешь в сон, но еще не во сне.
Я где-то в нигде, по-другому это место назвать нельзя. Вот когда показывают в фильмах, что человек попадает на небо, а вокруг какая-то взвесь. Она и бесцветная, и серая, она одновременно и обволакивает меня и расступается, и не видно ничего вдали, а вокруг все ясно и ровно. Я когда это увидела, еще подумала, а где здесь простыни висят? Во дворах были такие места, где белье сушат, тоже как-то ассоциативно возникло как определение этого места. И я вдруг из того же ниоткуда слышу, да даже не могу сказать, что слышу, он как-то во мне появляется строгий женский голос, – У нас ничего для вас нет. Я думаю, что тогда надо еще спросить у Д. И еще, помнишь сон про террористов, я в какой-то момент оказалась в той же обстановке, только там никого не было вообще, вот такое же ощущение от этого нигде.
Второй кусок.
Я нахожусь в Германии, первый день, переехала туда на постоянное место жительства. Одна. Но встречает меня там моя подруга из Питера (мы с ней познакомились по интернету, мы очень близкие подруги, она сейчас живет в Канаде). Она живет последний день в Германии и завтра уезжает на ПМЖ в Канаду. Мы встречаемся, и я ей говорю – Ангел, как я давно тебя не видела!
(мы так в реале друг друга называем - Ангелами).
(О… Да… в этом куске будут трое мужчин, со всеми я вместе работала, они все удивительные дядьки и до сих пор работают вместе, а я время от времени с ними общаюсь. Нифигасебе. Я их назову именами, кто они для меня, и рядом буду ставить букву (Р)).
У нас очень мало времени, поэтому если мы куда-то идем, то очень-очень быстро. Мы с ней в гостях у кого-то. Это Любимый (Р), но ее здесь нет, в комнате я, он и еще какая-то молодая девушка. Мы выпиваем, вернее, пьют они, а я что ли пыль протираю.. на старой деревянной этажерке для книг.… У девушки в руках стакан с виски (точно такой, который у меня стоит под кроватью), он чуть больше чем на треть заполнен волшебным напитком, и она смеется и выпивает его почти сразу (полное ощущение, что это я, но какая-то другая, несмотря на то, что я стою рядом). Я думаю, вот напьется же сейчас до полной несознанки, а потом вспоминаю, что сама выпивала и больше и ничего… А Любимый (Р) смеется, чего-то говорит и ей наливает еще столько же.
Потом мы с Ангелом (но я ее опять не вижу) оказываемся в большущем магазине, Это не просто магазин – а супер-мега-магазинище.
И меня встречает Учитель (Р), который мне говорит, – Смотри, Лариска – вот обувь твоего размера – и показывает на резиновые сапоги, калоши и еще что-то подобное 43-го размера. Обувь стоит на многоярусных железных полках, высотой чуть ниже головы. Я подхожу туда, но говорю, что мне это не нужно, у меня это есть. Потом нам с Ангелом попадается зал, в котором продают карты (не игральные) – разные, физические – тут я вижу объемный зеленый цвет, географические, политические. И я обращаю внимание на тоже физическую карту Алтая и Софии и почему-то нахожу, что они очень похожи. Карты почти одинаковые по размеру.. (мммм, да…) и обе такие сочные и красивые (кто бы сомневался)… А потом мы оказываемся в зале, где продают книги. И опять я ее не вижу, но знаю, что она рядом. В нем оказываются энциклопедии, большие, высокие, и я вижу, что там продаются энциклопедии издательства «Аванта+», причем, часть из них объединены в наборы по трем штукам. И говорю себе, вот, теперь я знаю, зачем так много выпускается книжек – их же за границей продают. Потом мы оказывается на выходе из магазина, и на повороте видим копанию молодых людей, я даже думаю, что это какие-то местные хулиганы (хе-хе), и один из них молодой и темноволосый с большими темными глазами смотрит на меня и я слышу, как он говорит, непонятно кого осуждая, – Раньше было время, когда любая, даже самая страшная женщина 40 лет могла безбоязненно ходить по улицам в любое время суток. На улице действительно становится неуютно, серо и туманно. Я думаю, что надо проверить, где у меня документы и деньги, но не делаю этого. Вдруг я вижу, что за оградой забора лежит и спит какой-то мужчина, и мы вроде оказываемся в зоопарке, в котором нет никаких животных. И почему я решила, что это зоопарк – не понятно, наверное, потому, что дорожки ограждены высоким забором. А забор как в Питере, в Летнем саду - высокая воздушная черная кованая ограда, только без золота. Мы даже пытаемся пролезть через прутья, но у нас не получается, и мы быстро идем. Потом мы идем по мосту, и Ангел меня спрашивает, – А ты знаешь, что с Начальником (Р)? Да, говорю, я знаю, у него давно погибла дочь (действительно, такое было). А она мне в ответ, – А ты знаешь, что сейчас у него растет ребенок и он очень счастлив. Потом мы идем, и я слышу русскую речь. Сначала говорит, сильно картавя и путая гласные и согласные, ребенок, а потом хорошо поставленный женский дикторский голос - Дни русской культуры в Германии выступление симфонического оркестра. И я вижу, что мы при входе в огромный католический собор, над нами две огромные арки, а вместо Ангела рядом со мной женщина с работы. Мы заходим в собор и я слышу музыку, вижу передо мной сидит арфистка с усами, она мне кажется смешной, мы смеемся и убегаем оттуда. И, вот с этого места я начинаю тосковать о том, что я уехала в Германию. Мы идем к Ангелу домой, идем по какой-то улице с магазинами, я вижу, что передо мной каким-то образом оказываются надписи по типу бегущей строки, но текст, картинки, отпечатываются на воздухе. Я вижу имя и фамилию музыканта, которого мы с ней знаем, и говорю ей –Ангел, ты представляешь, я даже не взяла с собой ни одного диска группы. Я то ли говорю ей, то ли думаю про себя, что нужно за 2-3 дня решить проблему с работой, с карточкой соцобеспечения, мы оказываемся у нее в комнате и я думаю, что какое-то время я могу здесь пожить, если она мне оставит эту квартиру. Комната простая, без изысков.
И вот мы идем вроде бы отдохнуть и поспать, я виду, как она снимает большой плед с кровати, но не помню, что бы я туда ложилась. Потом небольшой провал и я вижу, что в комнату кто-то приходит с проверкой, я встаю, а кто-то из женщин говорит мне – прячься. И я сажусь на корточки, рядом со шкафом, в каком-то углу, и меня еще закрывает, загораживает какой-то очень большой мужчина. Тут становится ясно, что не в порядке с моими документами, и с документами всех тех, кто меня окружает. Но! Они-то там давно и знают, как отбрехаться, а я – еще нет. И вот утром мы оказываемся на улице, у двух моих спутниц на автобусной остановке (не знаю кто) тоже проверяют документы – они показывают какой-то листок с напечатанным на компьютере текстом. А я…. Я оказываюсь с мамой на работе у крестной – такой маленький компактный современный офис на двух этажах. Спрашиваем, есть ли она, нам говорят, что она ушла на склад, и я хочу оставить ей записку, вижу листочки, на одном из них кто-то расписывал ручку (я когда писала вопрос, у меня плохо писала ручка), думаю, что мне тоже же можно было расписать ручку, и вижу, что это мой отец расписывал ручку – на листочке для записей несколько его подписей. Мама это тоже замечает и начинает плакать, а я говорю, пытаясь как бы ее успокоить и разуверить, что это не отец ручку расписывал, а Крестная, у них же подписи должны быть похожими (они брат и сестра – близнецы).
Потом я оказываюсь на работе, в смысле на новом рабочем месте, там что-то происходит, я уже не помню. В комнате, где я нахожусь, работает еще один молодой человек. Я его спрашиваю, когда они приходят на работу. Он говорит – около 10. Я понимаю, что меня это устраивает, и я буду выходит из дома в районе 9-ти.
3-й кусок.
Я, мама, муж Крестной. Мы стоим на улице, у меня в руках триколор на длиннющем древке, метров 5, не меньше. Мы, кажется, шли с кладбища и остановились, не знаю чего мы ждем, но сзади-справа от нас постамент – длинный, метров 10, высоченный, серый, с огромным, выбитым на камне серого цвета портретом воина-освободителя. Дядька о чем-то говрит, я ему отвечаю, но в какой-то момент древко у меня из рук кренится в сторону, дядька подскакивает ко мне и начинает ругать, – Ты что, не видишь, что здесь провода, вот дотронешься древком до провода, и будет короткое замыкание. Я вижу, что над нами проходят параллельно два провода высокого напряжения. Дядька вырывает у меня из рук знамя и показывает, что бы могло быть, проводя буквально в нескольких сантиметров от проводов высокого напряжения, а я его убеждаю, что знамя бы если упало, то упало бы на памятник воина-освободителя, и ничего бы не случилось. Потом мы идем, неверное, все-таки домой, проходим мимо какой-то деревянной ограды, и дядька говорит, – А вот та собака, Имея в виду, это та собака, которую отец оставил охранять кладбище или кормил ее раньше. Я вижу большую конуру, и оттуда ко мне бежит среднего размера лохматая рыжая собака, она подбегает, виляет хвостом и смотрит на меня. А я вижу с другой стороны настоящую собачью площадку с уже большими собаками, которые какого-то человека уже гоняют во всю и по серьезному. Я вижу овчарку и потрясающей красоты черно-рыжего добермана, моментально млею, говорю – Боба!! (У меня был знакомый и очень любимый доберман – собака-убийца – умрешь от хохота) и говорю маме, - А ты не бойся, я тебя сейчас проведу. И действительно, нас от той охоты отделяют высокие, в рост, деревянные ограждения, мы уже на собачьей площадки, а эти деревяшки – по которым собаки прыгают, между которыми лавируют при заданиях. И я быстро, но спокойно вывожу маму с площадки.
Я три раза просыпалась, все три раза были последовательные, отдельные, цельные куски. Сами сны были какие-то странные, бесцветные, только время от времени взгляд выхватывал какое-то цветовое пятно. Опять в снах было много разных предметов.
Первый кусок.
Я даже не знаю, можно ли его назвать сном-то, было ощущение ирреальности, состояние как будто вступаешь в сон, но еще не во сне.
Я где-то в нигде, по-другому это место назвать нельзя. Вот когда показывают в фильмах, что человек попадает на небо, а вокруг какая-то взвесь. Она и бесцветная, и серая, она одновременно и обволакивает меня и расступается, и не видно ничего вдали, а вокруг все ясно и ровно. Я когда это увидела, еще подумала, а где здесь простыни висят? Во дворах были такие места, где белье сушат, тоже как-то ассоциативно возникло как определение этого места. И я вдруг из того же ниоткуда слышу, да даже не могу сказать, что слышу, он как-то во мне появляется строгий женский голос, – У нас ничего для вас нет. Я думаю, что тогда надо еще спросить у Д. И еще, помнишь сон про террористов, я в какой-то момент оказалась в той же обстановке, только там никого не было вообще, вот такое же ощущение от этого нигде.
Второй кусок.
Я нахожусь в Германии, первый день, переехала туда на постоянное место жительства. Одна. Но встречает меня там моя подруга из Питера (мы с ней познакомились по интернету, мы очень близкие подруги, она сейчас живет в Канаде). Она живет последний день в Германии и завтра уезжает на ПМЖ в Канаду. Мы встречаемся, и я ей говорю – Ангел, как я давно тебя не видела!
(мы так в реале друг друга называем - Ангелами).
(О… Да… в этом куске будут трое мужчин, со всеми я вместе работала, они все удивительные дядьки и до сих пор работают вместе, а я время от времени с ними общаюсь. Нифигасебе. Я их назову именами, кто они для меня, и рядом буду ставить букву (Р)).
У нас очень мало времени, поэтому если мы куда-то идем, то очень-очень быстро. Мы с ней в гостях у кого-то. Это Любимый (Р), но ее здесь нет, в комнате я, он и еще какая-то молодая девушка. Мы выпиваем, вернее, пьют они, а я что ли пыль протираю.. на старой деревянной этажерке для книг.… У девушки в руках стакан с виски (точно такой, который у меня стоит под кроватью), он чуть больше чем на треть заполнен волшебным напитком, и она смеется и выпивает его почти сразу (полное ощущение, что это я, но какая-то другая, несмотря на то, что я стою рядом). Я думаю, вот напьется же сейчас до полной несознанки, а потом вспоминаю, что сама выпивала и больше и ничего… А Любимый (Р) смеется, чего-то говорит и ей наливает еще столько же.
Потом мы с Ангелом (но я ее опять не вижу) оказываемся в большущем магазине, Это не просто магазин – а супер-мега-магазинище.
И меня встречает Учитель (Р), который мне говорит, – Смотри, Лариска – вот обувь твоего размера – и показывает на резиновые сапоги, калоши и еще что-то подобное 43-го размера. Обувь стоит на многоярусных железных полках, высотой чуть ниже головы. Я подхожу туда, но говорю, что мне это не нужно, у меня это есть. Потом нам с Ангелом попадается зал, в котором продают карты (не игральные) – разные, физические – тут я вижу объемный зеленый цвет, географические, политические. И я обращаю внимание на тоже физическую карту Алтая и Софии и почему-то нахожу, что они очень похожи. Карты почти одинаковые по размеру.. (мммм, да…) и обе такие сочные и красивые (кто бы сомневался)… А потом мы оказываемся в зале, где продают книги. И опять я ее не вижу, но знаю, что она рядом. В нем оказываются энциклопедии, большие, высокие, и я вижу, что там продаются энциклопедии издательства «Аванта+», причем, часть из них объединены в наборы по трем штукам. И говорю себе, вот, теперь я знаю, зачем так много выпускается книжек – их же за границей продают. Потом мы оказывается на выходе из магазина, и на повороте видим копанию молодых людей, я даже думаю, что это какие-то местные хулиганы (хе-хе), и один из них молодой и темноволосый с большими темными глазами смотрит на меня и я слышу, как он говорит, непонятно кого осуждая, – Раньше было время, когда любая, даже самая страшная женщина 40 лет могла безбоязненно ходить по улицам в любое время суток. На улице действительно становится неуютно, серо и туманно. Я думаю, что надо проверить, где у меня документы и деньги, но не делаю этого. Вдруг я вижу, что за оградой забора лежит и спит какой-то мужчина, и мы вроде оказываемся в зоопарке, в котором нет никаких животных. И почему я решила, что это зоопарк – не понятно, наверное, потому, что дорожки ограждены высоким забором. А забор как в Питере, в Летнем саду - высокая воздушная черная кованая ограда, только без золота. Мы даже пытаемся пролезть через прутья, но у нас не получается, и мы быстро идем. Потом мы идем по мосту, и Ангел меня спрашивает, – А ты знаешь, что с Начальником (Р)? Да, говорю, я знаю, у него давно погибла дочь (действительно, такое было). А она мне в ответ, – А ты знаешь, что сейчас у него растет ребенок и он очень счастлив. Потом мы идем, и я слышу русскую речь. Сначала говорит, сильно картавя и путая гласные и согласные, ребенок, а потом хорошо поставленный женский дикторский голос - Дни русской культуры в Германии выступление симфонического оркестра. И я вижу, что мы при входе в огромный католический собор, над нами две огромные арки, а вместо Ангела рядом со мной женщина с работы. Мы заходим в собор и я слышу музыку, вижу передо мной сидит арфистка с усами, она мне кажется смешной, мы смеемся и убегаем оттуда. И, вот с этого места я начинаю тосковать о том, что я уехала в Германию. Мы идем к Ангелу домой, идем по какой-то улице с магазинами, я вижу, что передо мной каким-то образом оказываются надписи по типу бегущей строки, но текст, картинки, отпечатываются на воздухе. Я вижу имя и фамилию музыканта, которого мы с ней знаем, и говорю ей –Ангел, ты представляешь, я даже не взяла с собой ни одного диска группы. Я то ли говорю ей, то ли думаю про себя, что нужно за 2-3 дня решить проблему с работой, с карточкой соцобеспечения, мы оказываемся у нее в комнате и я думаю, что какое-то время я могу здесь пожить, если она мне оставит эту квартиру. Комната простая, без изысков.
И вот мы идем вроде бы отдохнуть и поспать, я виду, как она снимает большой плед с кровати, но не помню, что бы я туда ложилась. Потом небольшой провал и я вижу, что в комнату кто-то приходит с проверкой, я встаю, а кто-то из женщин говорит мне – прячься. И я сажусь на корточки, рядом со шкафом, в каком-то углу, и меня еще закрывает, загораживает какой-то очень большой мужчина. Тут становится ясно, что не в порядке с моими документами, и с документами всех тех, кто меня окружает. Но! Они-то там давно и знают, как отбрехаться, а я – еще нет. И вот утром мы оказываемся на улице, у двух моих спутниц на автобусной остановке (не знаю кто) тоже проверяют документы – они показывают какой-то листок с напечатанным на компьютере текстом. А я…. Я оказываюсь с мамой на работе у крестной – такой маленький компактный современный офис на двух этажах. Спрашиваем, есть ли она, нам говорят, что она ушла на склад, и я хочу оставить ей записку, вижу листочки, на одном из них кто-то расписывал ручку (я когда писала вопрос, у меня плохо писала ручка), думаю, что мне тоже же можно было расписать ручку, и вижу, что это мой отец расписывал ручку – на листочке для записей несколько его подписей. Мама это тоже замечает и начинает плакать, а я говорю, пытаясь как бы ее успокоить и разуверить, что это не отец ручку расписывал, а Крестная, у них же подписи должны быть похожими (они брат и сестра – близнецы).
Потом я оказываюсь на работе, в смысле на новом рабочем месте, там что-то происходит, я уже не помню. В комнате, где я нахожусь, работает еще один молодой человек. Я его спрашиваю, когда они приходят на работу. Он говорит – около 10. Я понимаю, что меня это устраивает, и я буду выходит из дома в районе 9-ти.
3-й кусок.
Я, мама, муж Крестной. Мы стоим на улице, у меня в руках триколор на длиннющем древке, метров 5, не меньше. Мы, кажется, шли с кладбища и остановились, не знаю чего мы ждем, но сзади-справа от нас постамент – длинный, метров 10, высоченный, серый, с огромным, выбитым на камне серого цвета портретом воина-освободителя. Дядька о чем-то говрит, я ему отвечаю, но в какой-то момент древко у меня из рук кренится в сторону, дядька подскакивает ко мне и начинает ругать, – Ты что, не видишь, что здесь провода, вот дотронешься древком до провода, и будет короткое замыкание. Я вижу, что над нами проходят параллельно два провода высокого напряжения. Дядька вырывает у меня из рук знамя и показывает, что бы могло быть, проводя буквально в нескольких сантиметров от проводов высокого напряжения, а я его убеждаю, что знамя бы если упало, то упало бы на памятник воина-освободителя, и ничего бы не случилось. Потом мы идем, неверное, все-таки домой, проходим мимо какой-то деревянной ограды, и дядька говорит, – А вот та собака, Имея в виду, это та собака, которую отец оставил охранять кладбище или кормил ее раньше. Я вижу большую конуру, и оттуда ко мне бежит среднего размера лохматая рыжая собака, она подбегает, виляет хвостом и смотрит на меня. А я вижу с другой стороны настоящую собачью площадку с уже большими собаками, которые какого-то человека уже гоняют во всю и по серьезному. Я вижу овчарку и потрясающей красоты черно-рыжего добермана, моментально млею, говорю – Боба!! (У меня был знакомый и очень любимый доберман – собака-убийца – умрешь от хохота) и говорю маме, - А ты не бойся, я тебя сейчас проведу. И действительно, нас от той охоты отделяют высокие, в рост, деревянные ограждения, мы уже на собачьей площадки, а эти деревяшки – по которым собаки прыгают, между которыми лавируют при заданиях. И я быстро, но спокойно вывожу маму с площадки.
Надо поверить, и все будет
На вторую ночь не снилось ничего. Вот такой вот праздичный пирого получили мы с Аской обе.
Но, я вспомнила кускок из вчерашнего третьего фрагмента - о чем мы с Дядькой спорили.
Он мне говорит - ты 40 лет будешь справлять? Я - нет, какой тут праздник. Какие гости, ты что? А сама думаю, это же праздник большой будет (Троица) и я на клаббище хотела сходить. Он мне - да мало ли кто умер, у тебя день рождения, и ты не хочешь гостей звать.
Вот такой вот кусочек.
Алена, если можно, то вышли мне толкование на почтовый ящик, а не выкладывай сюда, ладно?
Но, я вспомнила кускок из вчерашнего третьего фрагмента - о чем мы с Дядькой спорили.
Он мне говорит - ты 40 лет будешь справлять? Я - нет, какой тут праздник. Какие гости, ты что? А сама думаю, это же праздник большой будет (Троица) и я на клаббище хотела сходить. Он мне - да мало ли кто умер, у тебя день рождения, и ты не хочешь гостей звать.
Вот такой вот кусочек.
Алена, если можно, то вышли мне толкование на почтовый ящик, а не выкладывай сюда, ладно?
Надо поверить, и все будет
