Куски. Рак на носу.

[Luuna]

Рассматриваю нос в зеркало. Дырочка на кончике носа и дырочка у перекладины – на левой стороне. Внутри «проход» соединяющий их. Из дырок в форме игольного ушка выглядывает темно коричневая жидкость. Думаю: «ну вот опять дырка, опять к зубному идти. Опять деньги. Но нужно засверлить» Разглядываю дальше. А «проход» становился углублением и полноса – «впадина», расширяющаяся к кончику носа. «Да это же гной!» Я надавливаю и жидкость выходит. Я открываю нос и заглядываю внутрь. Внутри та же коричневая фигня. Надо промыть я начинаю полоскания ртом. Я думаю, что наверное оно раз там везде сквозные дырки оно и нос прополаскается. И точно. Прополоскалось. Неприятный коричневый гной ушел.
Продолжаю изучать. Нос «открыт» я надавливаю внутри и идет много-много белого вещества, как крем. «Да у меня же рак!!!» - я в шоке. «Как у бабушки! Она умерла от рака носа!»
И дата. Что сегодня 10 апреля.


Какой-то класс. Занятия по иностранному языку. По середине класса стоит черно-белый рисованный холодильник. Набросанный карандашом.


Я у Лили. У нее новая квартира. Я была здесь с другом сне. Хожу опять дивлюсь как она так сделала классно. Большая комната. С трех сторон окна во всю стену. Между окнами и батареями сделано большой стекло от пола до потолка. На нем рисунки. В сантиметрах 80 от первого стекла стоит второе. И тоже с рисунком. Как витрина. Я стою между стеклами и спрашиваю Лилю, с какой стороны нанесены рисунки, с внутренней или натужней. Она недоумевает. Я говорю, что это важно. Потому что мыть легче, если внутри. Она говорит, что да внутри. Комната пустая, но я уже знаю. Где у нее будет стоять кровать.
В прошлом сне эта комната была детская, а теперь взрослая спальня.


Подходит муж к кровати:
- Тебе кто-то звонит, - и протягивает мне трубку.
- Кто?
- Еще не знаю, - имеется ввиду, что звонка еще не было, и номер не определился.
Звонит телефон, сонная протягиваю руку. Мужа нет, телефон лежит на тумбочке.


Вечер, крыльцо, городской двор, или небольшая улочка.
«А ты расскажешь какую–нибудь историю. Сейчас по телевизору про Егорку крутят. Расскажи про него.»
про Егорку я не хочу. Я вспоминаю какой-то стишок. Пытаюсь его продекларировать внутренне, с выражением. Но от выражения меня трясет и я боюсь выходить на сцену. Думаю, как бы отказаться. Я сижу на улице и одеваю туфли. На мне бежевые туфли, а поверх я одеваю оранжевые с салатовым. В бежевых неудобно, а в оранжевых удобно.